Кэр с облегчением откинулся на спину. В боку пульсировала боль, но даже она почти не беспокоила. Всё тело охватила странная лёгкость. Появись сейчас рядом ещё один грайвер, эрсати даже пошевелиться не смог бы.
— Ты такой смешной, красавчик, — услышал он мягкий голос шиверы. — Такой беспомощный и трогательный. Знаешь, пожалуй, я бы поиграла с тобой… Нет, нет, не сейчас. Сейчас тебя не хватит ни на вздох, ни на стон. Потом… У нас ведь будет время, я знаю…
Эрсати мотнул головой, но ответом ему был смех. Однако весёлые переливы были прерваны голосом, который эрсати уже не ожидал когда-либо услышать.
— Мы с Пушистиком уже заждались, да…
— Что со мной? — спросила Дезире, закончив рассказ о том, что испытала в пещере под генератором. Девушка сидела на траве, подставляла лицо тёплому солнцу. Рядом притулилась Ани. С тех пор, как Дезире очнулась, малышка не отходила от неё ни на шаг, боясь снова потерять.
Хилки слушал внимательно, не перебивая, впрочем, как и всегда.
— Красивая девочка не знает себя. Мы с Браксусом сразу все поняли, да. Ты спала, но теперь начинаешь просыпаться. Думаю, этот дар тебе достался от матери. Но к нему надо относиться очень трепетно. Как к нежному любовнику, — старик хихикнул. — Иначе всё может закончиться плохо, да.
— Я ничего не поняла. Какой дар? — сказала Дезире и замолчала, потом продолжила, но уже еле слышно. — Я не помню маму. Она умерла, когда я была совсем маленькая. Но отец никогда не говорил, что она обладала каким-то даром.
— Возможно, она и сама не знала. Эрсати до сих пор не понимают — почему некоторые из них обладают магическими способностями, а другие нет. Её могли не распознать. Но в тебе живёт её частичка, и она проснулась.
Дезире прислушалась к своим ощущениям. Ничего. Не было даже намёка на испытанное внизу.
— Но я больше ничего не чувствую. И всё же — что это было?
— Какая быстрая девочка, — снова хихикнул старик. — Ты проспала почти сутки, ты истощена, ты не умеешь пользоваться даром…
— Каким даром? — поняв, что Хилки вновь замолчал, вновь спросила девушка.
— Мы с Браксусом не учёные. Умных слов не знаем. Что? Да-да, ты мой Пушистик… Назовём это восприятием внутреннего мира живых существ… их эмоций, да, — старик громко пошамкал губами, почесал щетинистый подбородок. — Но ты не только можешь воспринимать, но способна направлять.
— А ты научишь меня пользоваться этим… даром?
— Хилки с Пушистиком с радостью помогут.
Дезире улыбнулась. Она до сих пор ещё не могла поверить в то, что всё закончилось.
Удивительно, но Хилки, которого все успели похоронить, — выжил. Он почти ничего не рассказывал о своём чудесном воскрешении. Упомянул лишь, что кое-кто от злости и желания казаться круче, чем есть на самом деле, начинает плохо стрелять. При этом девушка знала, что старик действительно был ранен в плечо, но каким-то образом сумел не только спастись сам, но и помочь нескольким жителям предавшей общины. Именно он удерживал на расстоянии двух последних грайверов, не давая им приблизиться к вожделенной добыче. Что толкнуло истекающего кровью старика встать на защиту стрелявших в него людей, для всех осталось загадкой. А больше всего — для тех самых выживших.
Кроме сжавшихся за тщедушной спиной старика, других уцелевших не было.
Схватка с грайверами для Гракха и Кэра закончилась с минимальными потерями. Ушибы и синяки у зарккана, ушибы и глубокая, но неопасная рваная рана в боку у эрсати. Дезире отлично помнила тот поток ненависти и голода, который обрушился на неё в пещере. И с этими тварями практически без оружия сражались эти двое. Кто же глупее?.. Хилки, который встал на защиту абсолютно чуждых ему людей? Или Кэр и Гракх, бросившиеся с голыми руками на смертельно опасных трупоедов?
Девушка вздохнула. Не меньшей глупостью было пытаться спасти их — отданных на откуп голодным тварям. Особенно её — слепую, бесполезную, обузу. Однако, как она ни старалась, но не могла вызвать в себе никакого осуждения. Даже Кэра. Напротив, впервые за всё время почувствовала к нему уважение и даже некоторую симпатию.
— Так что, ты ей снова ничего не скажешь? — спросила Марна.
— Нет.
— Кэр, я тебя не понимаю. Когда это ты пасовал перед юбкой?
Они стояли на окраине общины, в стороне от ненужных ушей. Марна специально отозвала эрсати подальше.
— Ты думаешь, что я спасовал? — его лицо вытянулось. — Перед этой замухрышкой? Марна, не заставляй меня думать о людях ещё хуже, чем вы есть на самом деле. Она не нужна мне. Мы спасали всех вас. Мы спасали. Не я.
— Ну да, то-то ты не отходил от неё всё время, пока она была без сознания.
— Что?!
— За дуру меня держишь? Хорошо, я ничего не видела. А вместе со мной не видел Гракх, Кларк, Ани… может быть кто-то ещё.
— Это не твоё дело.
— Разумеется, — Марна пожала плечами. — Просто подумай на досуге: последнее время мы ходим по краю. Что будет завтра — не знает никто. Может быть, стоит спрятать свой гонор и сделать так, как подсказывает сердце?
— Не надо меня учить, женщина! — вспыхнул эрсати. — Место самки возле своего мужа, и только с его позволения она может давать советы. Я не намерен выслушивать твою болтовню!
— Дурак ты, — спокойно произнесла Марна. — Глупец и дурак.
Прежде чем эрсати успел сказать ещё хоть что-то, она развернулась и ушла. Кэр дрожал от ярости. Он готов был провалиться сквозь землю. Провалиться от душившей его злости, от бессилия перед услышанными словами, от стыда…